Под морем дремлет монстр, хитер и древен,
Как намекает в каждой книге нам Пелевин.

...Она ушла в приличный клан к Заблудшим Душам.
И был мой скромный мир безвременно разрушен,
Бьюсь лбом в дубы и околачиваю груши
Чтобы унять сердечную тоску.

Ах почему не стал я ювелиром,
Почто не слушал никогда своих кумиров?

Теперь рублю я дерева в утробе мира
И напеваю этот бодренький мотив:

Штурм под стеной,
И Замок Страха дорогой, дорогой.
Кто-то другой
Ей предлагает миску гречи.
Твердой рукой
Он бутерброд ей мажет
Красной икрой
И нежно поет ей это дивное танго.

...И это вовсе не Раммштайн и не Вивальди.
Мой хриплый бас тут никому не надоест.
Ведь только верный пес по кличке Гарибальди
Живое существо на двести миль окрест.

О нет, я не был с ней ни капли грубым!
Ей прелагал я много тоном дружелюбным...
Теперь пою один, и даже клювозубы
Обходят Дальний лес мой дальней стороной.

Чаты не спят.
Ах, что напишет обо всем Сексопат!
Кто-то опять, 
Ей льет в тарелочку свекольник,
Твердой рукой
Он бутерброд ей мажет
Черной икрой
И нежно поет ей это дивное танго.

Во мне усталок бочки три ритмично плещут.
Я не сказал бы, что люблю такие вещи
Пусть длинноухие завистники клевещут,
А мне б решение проблемы отыскать!

Лечу домой, от одиночества сгорая
Из чурки вырежу себе подругу Раю.
Полночи нам с ней - достигать пределов рая
Полночи мне - занозы выдирать!

Ах, боже мой!
В пещеру стонов убежал ангел мой
Кто-то другой
Вокруг кишит, бросая взгляды.
Твердой рукой
На камне правит инструмент ножевой
И хрипло поет ей это дивное танго.

Простите меня, Владимир Львович!