Когда Эльрохил миновал  могилу  Толстого Мачо  -  седьмую  по  счету  и
последнюю на этой дороге, было  уже  совсем  темно.  Хваленый  дракон Огня,
взятый у Гека за ошибочное нападение в походе, оказался  сущим  барахлом.
Он вспотел, сбил ноги  и  двигался  скверной,  вихляющейся  рысью.  Эльрохил
сжимал ему коленями бока, хлестал между  ушами  мифриловой перчаткой,  но  он  только
уныло мотал головой, не ускоряя шага. Вдоль дороги тянулись кусты, похожие
в сумраке на клубы застывшего дыма. Нестерпимо звенели  комары.  В  мутном
небе дрожали редкие тусклые звезды. Дул порывами несильный ветер, теплый и
холодный одновременно, как  всегда  осенью  в  этой  приморской  стране  с
душными, пыльными днями и зябкими вечерами.

     Эльрохил плотнее закутался в плащ и бросил поводья. Торопиться не имело
смысла. До  полуночи  оставался  час,  а  Дальний  лес  уже  выступил  над
горизонтом черной зубчатой кромкой. По сторонам тянулись распаханные поля,
мерцали под звездами болота, воняющие неживой ржавчиной.  Далеко  слева  
вспыхивало  и  гасло угрюмое зарево:  должно  быть,  горела  деревушка,  одна  
из  бесчисленных однообразных    Бритниспирсок,     Висельников,     Ограбиловок,
недавно переименованных  по  августейшему  указу   в   Шильны,   Туварны   и
Аливары. На сотни миль - от Западной шахты и до сайвы Дальнего леса  -
простиралась эта  страна,  накрытая  одеялом  комариных  туч,  раздираемая
оврагами, затопляемая болотами, пораженная лихорадками, морами и зловонным
насморком.

Дальний лес был полон темных тайн. Днем  по  дороге  на  юг  тянулись
обозы с обогащенной рудой, а ночью дорога  была  пуста,  потому  что  мало
находилось смельчаков ходить по ней при  свете  звезд.  Говорили,  что  по
ночам с Отца-дерева кричит птица Сиу, которую никто  не  видел  и  которую
видеть нельзя, поскольку это  не  простая  птица.  Говорили,  что  большие
мохнатые пауки прыгают с ветвей на шеи драконам и  мигом  прогрызают  жилы,
захлебываясь кровью. Говорили, что по лесу бродит огромный  древний  зверь
Клювоклык , который покрыт чешуей, дает потомство раз в двенадцать лет и  волочит
за собой двенадцать хвостов, потеющих ядовитым потом. А кое-кто видел, как
среди бела дня дорогу пересекал,  бормоча  свои  жалобы,  одноглазый  вепрь  Гро,
проклятый Толстым Мачо, - свирепое животное,  неуязвимое  для  хайлевелов,  но
легко побиваемое малышами.

 Едва ли не в самой  чаще  леса,  в  миле  от  дороги,  под  громадным
деревом, засохшим  от  старости,  вросла  в  землю  покосившаяся  изба  из
громадных бревен, окруженная почерневшим частоколом. Стояла  она  здесь  с
незапамятных времен, дверь ее была всегда закрыта, а у  сгнившего  крыльца
торчали покосившиеся идолы, вырезанные из цельных стволов. Эта  изба  была
самое что ни на есть опасное место в Дальнем лесу.  Говорили,  что  именно
сюда приходит раз в два часа одноглазый Гро, чтобы  зачать  потомка,  и
тут же, заползши под избу, издыхает, так что  весь  подпол  в  избе  залит
черным ядом, а когда яд потечет наружу - вот тут-то и будет  всему  конец.
Говорили, что  изредка  в  мертвых окнах загорается нелюдской свет,
раздаются звуки,  и  дым  из  трубы  идет столбом до самого неба.
     Не так  давно  непьющий  деревенский  дурачок  Хуссейн Деря  с  хутора
Аливар (по-простому - Раздеваюсь) сдуру забрел вечером  к  избе  и
заглянул в окно. Домой  он  вернулся  совсем  уже  глупым,  а  оклемавшись
немного, рассказал, что в избе был яркий свет и за простым столом сидел  с
ногами на скамье человек и  отхлебывал  из  бочки,  которую  держал  одной
рукой. Лицо человека свисало чуть не до пояса и все  было  в  пятнах.  Был
это, ясно, сам Толстый Мачо еще до создания собственного клана, лжец, тролль и
девственник.  Глядеть на него можно было, только побарывая страх. Из окошка
тянуло сладким тоскливым  запахом,  и  по  деревьям  вокруг  ходили  тени и громко стонали.
Рассказ дурачка сходились слушать со всей округи. А  кончилось  дело  тем,
что приехали инквизиторы и, загнув ему локти к  лопаткам,  угнали  в  город
Альбинар. Говорить об избе все равно не перестали и называли ее  теперь  не
иначе, как Пещерой Стонов...

     Продравшись через заросли гигантского чертополоха, Эльрохил спешился  у
крыльца Пещеры Стонов и обмотал повод вокруг одного  из  идолов.  В  избе
горел свет, дверь была раскрыта и висела на одной петле. КрасноеМолоко сидел
за столом в полной прострации. В комнате стоял могучий  запах зверобоя,  на
столе  среди  рыбьих  костей  и  кусков  вареной  осетрины  возвышалась
огромная глиняная кружка.
     - Добрый вечер, КрасноеМолоко,  -  сказал  Эльрохил,  перешагивая  через
порог.
     - Я вас приветствую, - отозвался КрасноеМолоко хриплым, как боевой рог,
голосом.
     Эльрохил, звеня шпорами, подошел к столу, бросил на скамью  перчатки  и
снова посмотрел на КрасноеМолоко.  Тот  сидел  неподвижно,  положив
обвисшее лицо на ладони. Мохнатые полуседые брови его свисали над  щеками,
как сухая трава над обрывом. Из ноздрей крупнозернистого носа  при  каждом
выдохе со свистом вылетал воздух, пропитанный неусвоенным алкоголем.
     - Я сам выдумал его! - сказал он вдруг, с усилием задрав правую бровь
и поведя на Эльрохила заплывшим глазом.  -  Сам!  Зачем?..  -  Он  высвободил
из-под щеки правую руку и помотал волосатым пальцем. - А все-таки я ни при
чем!.. Я его выдумал... И я же ни при чем, а?!.. Точно - ни при  чем...  И
вообще мы не выдумываем, а черт знает что!..
     Эльрохил расстегнул пояс и потащил через голову перевязи с мечами.
     - Ну, ну! - сказал он.
     - Ящик! - рявкнул КрасноеМолоко  и  надолго  замолчал,  делая  странные
движения щеками.
     Эльрохил, не спуская с него глаз, перенес через скамью ноги в  покрытых
пылью сандалия Ветра и уселся, положив мечи рядом.

     - Ящик... - повторил КрасноеМолоко упавшим голосом. - Это  мы  говорим,
будто мы выдумываем. На  самом  деле  все  давным-давно  выдумано.  Кто-то
давным-давно все выдумал, сложил все в ящик, провертел  в  крышке  дыру  и
ушел... Ушел спать... Тогда что? Приходит КрасноеМолоко,  закрывает  глаза,
с-сует руку в дыру. - КрасноеМолоко  посмотрел  на  свою  руку.  -  Х-хвать!
Выдумал! Я, говорит, это вот самое и выдумывал!..  А  кто  не  верит,  тот
дурак... Сую руку - р-раз! Что? Зеркальная пушка. Зачем? Малышей
от старших... Молодец! Сую руку дв-ва! Что?  Умнейшая  штука  -  топоры для 10 уровня.
Зачем? На аренах биться... Молодец! Сую  руку  -  три!  Что?
Письмо... Зачем? К-квест для второго уровня... А?!
     КрасноеМолоко замолк и стал клониться вперед,  словно  кто-то  пригибал
его, взяв за  шею.  Эльрохил  взял  кружку,  заглянул  в  нее,  потом  вылил
несколько капель на тыльную сторону ладони. Капли были сиреневые  и  пахли
зверобоем. Эльрохил  кружевным  платком  тщательно  вытер  руку.  На
платке остались маслянистые пятна. Нечесаная голова КрасногоМолока  коснулась
стола и тотчас вздернулась.
     - Кто сложил все в ящик - он знал, для чего это  выдумано...  Зеркальная пушка?!
Это я, дурак, - для малышей... На рудники, на рудники с такими пушками ходить...
Чтобы не бегали с рудников монстры, пока всем качаться не надоест.  А  я
не хочу!..А  меня  спросили?  Спросили!
Зеркало, грят? Для малышей,  грят? Хорошо,  грят,
молодец! Устроим кач на рудниках... Сам Интрос и одевал. И топоры мои забрал.
Молодец, грит! Голова, грит, у тебя!.. И теперь, значит, топоры эти мне же в ж...
     КрасноеМолоко схватил кружку и приник к ней  волосатой  пастью.  Глотая
ядовитую смесь, он рычал, как одноглазый вепрь Ё,  потом  сунул  кружку  на  стол  и
принялся жевать кусок рыбы. По щекам его ползли слезы.
     - Эликсир развеивания! - провозгласил он, наконец, перехваченным голосом.  -
Для снятия заклинаний и произведения веселых фокусов. Какой же он эликсир,
если его можно пить? Его перед  альбинаскими отбивами пить, цены ему не будет! Не дам!  Сам
выпью... И пью. День пью. Ночь. Опух весь. Падаю все  время.  Давеча,  
Эльрохил, не поверишь, к зеркалу подошел  -  испугался...  Смотрю  -  помоги
Хампи! - где же КрасноеМолоко?!  Речной зверь шишига  -  весь  цветными
пятнами  иду. Выдумал,  называется,  эликсир для фокусов...

     КрасноеМолоко сплюнул на стол и пошаркал ногой  под  лавкой,  растирая.
Затем вдруг спросил:
     - Какой нынче день?
     - Канун Четвертого Юбилея СВ, - сказал Эльрохил.
     - А почему нет солнца?
     - Потому что ночь.
     - Опять ночь... - с тоской сказал КрасноеМолоко и упал лицом в объедки.
     Некоторое время Эльрохил, посвистывая сквозь  зубы,  смотрел  на  него.
Потом выбрался из-за стола и прошел в кладовку.  В  кладовке  между  кучей
подорожника  и  кучей  мать-и-мачехи  поблескивал  бамбуковыми   трубками   громоздкий
алхимический агрегат КрасногоМолока  -  удивительное  творение  прирожденного
аптекаря, инстинктивного ювелира  и мастера-столяра. Эльрохил дважды обошел
"адскую машину" кругом, затем  нашарил  в  темноте  лом  и  несколько  раз
наотмашь ударил,  никуда  специально  не  целясь.  В  кладовке  залязгало,
задребезжало, забулькало. Гнусный запах перекисшего зверобоя ударил в нос.